Революционный демократ К. Калиновский в российской советской историографии

Выкладваю чарговую частку са сваёй магістэрскай дысертацыі пра Каліноўскага. У дадзеным выпадку, працяг тэмы аб яго вобразе ў расійскай гістарыяграфіі, першую палову якой змяшчаў раней тут.

К. Колиновский
Историческая наука РСФСР долгое время концентрировалась на обосновании идеологии молодого государства. В союзные республики для проведения линии партии направлялись политические работники и историки из Центральной России. Их задача состояла в освещении истории народов СССР через призму классовой борьбы и отпоре «националистическому уклону». На исходе 1920-х гг. в связи с коренным поворотом в реализации национальной политики в СССР репрессиям подверглись представители интеллигенции союзных республик, в том числе историки БССР. Разрабатывавшиеся ими концепции (в частности, представление о восстании 1863 г. в Беларуси и Литве как об отличном от восстания в Польше) были использованы в качестве доказательства неблагонадежности. Среди прочего подвергся опале трактуемый в белорусском национальном русле образ К. Калиновского, вокруг которого велась особенно острая дискуссия. Однако уже к концу 1930-х гг. фигура революционера вновь появилась в исторических публикациях.
В 1937 г. вышла работа С.Н. Драницына[1], которая ставила целью на основе произведений классиков марксизма-ленинизма опровергнуть «антиисторическую»[2] характеристику восстания 1863 г. как «шляхетского». Драницын стремился доказать, что восстание было «буржуазным по своему содержанию»[3] и «мелкобуржуазным» по средствам борьбы. Он обрушился на «работы фашиствующих буржуазно-националистических троцкистских "историков"»[4], представителей историографии БССР Ю. Витковского и уже покойного к тому времени В. Игнатовского. Однако выводы Драницына о сущности восстания оказались во многом сходными с результатами исследований этих ученых.
Среди наиболее одаренных представителей революционного руководства историк выделил Константина Калиновского, который характеризовался как «беспоместный дворянин»[5], «радикал»[6], «якобинец»[7], «демократ»[8], «буржуазный демократ»[9] и «революционный демократ»[10]. Драницын назвал повстанца одним из активных сторонников ведения пропагандистской работы среди крестьянства, редактором газет «Мужицкая правда» и «Разговоров деда»[11]. Он утверждал, что Калиновский под влиянием взглядов социалистов-утопистов выступал за радикальное решение крестьянского вопроса[12], что вело к конфликту с польскими феодалами. В подтверждение неприятия помещиками деятельности Калиновского и его сторонников Драницын привел письмо неизвестного поляка из Америки, адресованное следователю капитану Гогелю как ответ на сочинение последнего «Иосафат Огрызко». Автор письма призывал не ставить радикальных «красных» в один ряд с благородным дворянством: «Избави меня Бог смешивать с ними каких-нибудь Калиновских К. – каких-нибудь Борзобогатых и всех этих чудовищ, которых выбрасывает всякая общественная разруха и которые пользуются во всякое время общественным несчастьем, заставляя зародиться через хитрость, интриги и пронырство несогласие и зависть, под именем братства и равности»[13].
''Кастусь Каліноўскі''. Гугель А. 1956
Драницын считал Калиновского представителем польской революционной демократии, а в вышедшем в том же году очередном томе первого издания «Большой советской Энциклопедии» (БСЭ) повстанец был назван «польским национально-революционным деятелем»[14]. В краткой энциклопедической статье были неверно указаны год рождения повстанца и дата его смерти. Говорилось, что он «происходил из мелкой обезземеленной польской шляхты в Белоруссии»[15]. Калиновский был назван «видным вождем»[16] левого крыла польской мелкобуржуазной партии «красных» в Литве и Беларуси, который пытался путем агитации вовлечь в борьбу широкие крестьянские массы. В этой характеристике прослеживалось сходство с оценкой Драницыным классовой сущности восстания 1863 г.
Предложенная историком характеристика Калиновского как польского национального деятеля нашла отражение лишь в БСЭ. В советской исторической науке она не получила дальнейшего развития, наоборот, произошло возвращение к суждениям историков БССР периода белорусизации. Лишь само восстание 1863 г. на территории Литвы и Беларуси получило новое определение – «крестьянское».
Главной причиной этой ревизии стали события сентября 1939 г., повлекшие за собой воссоединение Западной Беларуси с БССР. Возникла необходимость в легитимизации произошедших изменений. Обоснованием явился тезис об угнетении польскими панами крестьянского белорусского народа. Это утверждение было высказано в нескольких изданных в Москве и Ленинграде брошюрах, написанных как белорусскими[17], так и русскими[18] историками. Восстание 1863 г. изображалось в них очередным этапом вековой классовой борьбы белорусского крестьянства против польских феодалов. Руководителем восстания был назван Кастусь Калиновский[19]. Так советские историки, с одной стороны, использовали в своих целях популярный у сельских жителей Беларуси образ, а с другой, содействовали дальнейшей его популяризации (например, брошюра Г. Егорова была выпущена тиражом 100000 экз.).
Во время войны окончательно произошла «амнистия» Калиновского и его имя использовалось даже в названиях партизанских отрядов и бригад.
После войны в исторической науке РСФСР Калиновский представал как идеолог и лидер белорусских революционеров-демократов, руководитель восстания 1863 г. в Беларуси и Литве. Именно такая его характеристика появилась во втором издании БСЭ[20]. Все «польское» из его биографии было убрано и заменено «белорусским». Метаморфоза началась с имени (Константин), которое приводилось теперь вместе с отчеством (Семенович). Калиновский стал сыном белорусского мелкопоместного дворянина, учеником и последователем великих русских революционных демократов (прежде всего Чернышевского). Его мировоззрение «сложилось в обстановке поднимавшейся крестьянской освободительной борьбы в России, в т.ч. и в Белоруссии»[21]. Оно включало такие составляющие, как «жгучая ненависть к самодержавию и крепостничеству, горячая любовь к народным массам, вера в их творческие силы, убеждение в том, что свободу и землю для трудящихся можно завоевать только революционным путем»[22].
В новом издании БСЭ Калиновский был представлен организатором революционной крестьянской организации, рассчитывавшим поднять восстание, призванное воплотить в жизнь проекты русских революционных демократов. Победа положила бы конец сословному и имущественному неравенству, а власть перешла бы в руки крестьянства, решавшего государственные дела через собрания выборных представителей. Отмечалось также, что Калиновский сочетал борьбу за социальное освобождение крестьянства с борьбой за национальное освобождение белорусского народа и его право на развитие: «Он был виднейшим борцом за белорусскую национальную культуру, одним из основателей белорусского литературного языка»[23]. Будущее Беларуси Калиновский видел в рамках федерации с революционной Россией.
В 1962 г. в Москве увидела свет книга[24] М.В. Миско. Она была посвящена «важному этапу в длительной и упорной борьбе польского народа за свое национальное и социальное освобождение»[25] – восстанию 1863 г. События на территории Литвы, Беларуси и Правобережной Украины удостоились лишь краткого обзора. Однако среди «знаменосцев свободы»[26], Миско выделил «левого деятеля движения»[27] Константина Калиновского, который возглавлял литовских и белорусских «красных» и мечтал вовлечь в вооруженную борьбу сотни тысяч людей.
Историк изображал Калиновского «польским революционером»[28], на формирование мировоззрения которого важнейшее влияние оказали:
1.                Социальное происхождение (из семьи «польского мелкопоместного дворянина»[29]);
2.                Воспитание в условиях белорусской деревни, «где и звали его белорусским именем Кастусь»[30];
3.                Университетские годы, когда он участвовал в студенческом движении и воспринял идеи русских и польских революционеров.
После окончания учебы и возвращения домой Калиновский занялся организацией подпольных кружков и революционной пропагандой среди крестьянства, стараясь увязать борьбу за национальное освобождение с крестьянским делом. Калиновский хотел «добиться восстановления национальной независимости и свободы»[31] путем объединения усилий белорусского и польского народов в совместной борьбе против царизма. Это привело его к мысли о необходимости наделения крестьян землей и установления «подлинно демократического строя, при котором крестьяне сами бы управляли собой»[32]. Проводя агитационную работу среди сельских жителей, Калиновский и его товарищи летом 1862 г. начали издавать газету «Мужицкая правда». Их идеи были восприняты белорусскими крестьянами, принявшими участие в восстании. Однако последствия оказались еще более значительными, чем предполагали повстанцы: их деятельность способствовала «пробуждению и усилению национального самосознания белорусского народа»[33].
Миско изображает Калиновского одним из руководителей повстанческого движения в Литве и Беларуси, человеком с «сильной волей и целеустремленностью, глубочайшей преданностью народу и верой в него»[34]. Под «народом» исследователь подразумевал, прежде всего, непривилегированные слои общества. В его работе повстанец предстал поляком по национальности, который был искренним защитником крестьян и «сторонником литовско-белорусской самобытности»[35]. Калиновский отстаивал право «литовского, белорусского и украинского народов на самостоятельность»[36]. В целях защиты их интересов он стремился дистанцироваться от варшавского Центрального комитета, который, несмотря на признание за ним руководящей роли в движении, считал недостаточно демократическим по составу и устремлениям.
Выводы Миско о польском происхождении Калиновского не получили поддержки. Развернувшаяся в СССР в преддверие столетней годовщины восстания 1863-1864 гг. масштабная исследовательская работа закрепила за ним репутацию белорусского героя. Это нашло отражение в серии подготовленных российскими, польскими, белорусскими, литовскими и украинскими историками материалов и документов, которые были изданы в Москве и Вроцлаве.
В 1964 г. увидел свет очередной сборник этой 25-томной серии, посвященный революционной ситуации в Беларуси и Литве накануне самого восстания. В предисловии Ю. Жюгжда и С. Лазутка назвали Калиновского «замечательным белорусским революционером»[37], мечтавшим в начатой поляками борьбе против царизма завоевать при помощи русской революционной демократии «условия для самостоятельного развития»[38] своего народа. На страницах издания Калиновский представлен как «белорусский революционный демократ, деятель белорусского, литовского и польского революционного движения»[39].

Издание знакомило с несколькими впервые опубликованными воспоминаниями повстанцев. Среди них особую важность для понимания личности Калиновского имеют воспоминания члена революционной организации Виленской губернии Е.И. Кучевского-Порая[40]. Он был сторонником национальной пропаганды среди крестьянства, считал Литву «великой польской сокровищницей»[41] и являлся противником методов «хлопомана»[42] Калиновского, согласно его словам, стремившегося любыми способами подвигнуть крестьянские массы бывшей Речи Посполитой на борьбу, совершенно не заботясь о последствиях[43].
В томе также было представлено большое количество материала о Гродненской революционной организации, руководящей роли в ней Калиновского и его деятельности по распространению среди крестьянства газеты «Мужицкая правда». Шесть из семи ее номеров публиковались в переводе на русский язык.
Седьмой номер газеты, также переведенный, увидел свет в следующем томе[44] серии, который был посвящен восстанию в Литве и Беларуси. Основное внимание в нем уделялось крестьянскому движению и попыткам решения повстанцами аграрного вопроса. Значительная часть опубликованных документов освещала социальное направление агитации Калиновского. Сам же повстанец был представлен авторами предисловия, Жюгждой и Неупокоевым, как революционный демократ, стоявший «на Гродненщине во главе борьбы за демократизацию восстания»[45], которая заключалась в отстаивании коренных социальных и национальных интересов литовского и белорусского народов. Под давлением обстоятельств он вынужден был выступать с призывами к «классовому миру», но намеревался перейти к радикальным действиям, заручившись поддержкой широких масс крестьянства. На основе предсмертной записки Калиновского, направленной следственной комиссии, авторы предисловия пришли к заключению, что «восстание грозило совершенным разрушением существующих порядков»[46]. Это и было, по мысли советских историков, главным чаянием повстанца.
Сборник содержит также ряд документов, авторство которых принадлежит Калиновскому. Они проливают свет на его убеждения, восприятие им своей социальной, религиозной и национальной принадлежности. Прежде всего, это показания, данные им Виленской особой следственной комиссии[47], и записка[48], составленная по окончании следствия. Названные документы впервые стали достоянием широкого круга читателей и позволяли составить представление о Калиновском не только со слов историков.
В показаниях Калиновский называл себя дворянином Гродненского уезда Гродненской губернии, не имеющим недвижимого имущества, католиком по вероисповеданию. Он выступал против восстания, предвидя его пагубные последствия для Литвы и Беларуси, однако после начала выступления решил к нему присоединиться для защиты интересов простого народа[49] и поддержки «народного дела»[50]. Из тюрьмы он во имя пользы «обоих народов»[51] обратился к российскому правительству с рекомендациями и призывом, «покончив распрю и приведя в нормальное состояние край, разрешить тяготеющий вопрос польский»[52]. Какое содержание вкладывал в этот вопрос Калиновский, понять сложно, поскольку написанные им «объяснения» на данную тему[53] до сих пор не найдены. Неизвестно и то, по какой причине они отсутствуют в следственных материалах. Можно лишь предполагать, что эти документы учитывали интересы исторической Литвы, которые отстаивал повстанец и которые Царство Польское «своим восстанием не уважило»[54].
В.А. Дьяков
(1919-1995)
В третьем издании БСЭ статью о Калиновском[55] написал В.А. Дьяков (1919-1995) – один из руководителей 25-томной серии документов и материалов о восстании 1863-1864 гг. Национально окрашенные характеристики повстанца, представленные в более ранних изданиях энциклопедии, уступили место нейтральным. Газета «Мужицкая правда» характеризовалась лишь как первая нелегальная революционная газета на белорусском языке, а «Письма из-под виселицы» оценены как обращение к народу в целом.
Калиновский – революционный демократ, один из руководителей восстания 1863-1864 гг. в Литве и Белоруссии, который поддерживал национально-освободительную борьбу польского народа и стремился не только вовлечь в нее широкие крестьянские массы родных ему мест, но и перенести ее на территорию России. Дьяков привел девиз Калиновского: «Польское дело это наше дело, это дело свободы»[56]. Исследователь расширил круг факторов, повлиявших на складывание мировоззрения повстанца. К отмеченным в издании 1952 г. нарастанию крестьянского движения и влиянию идей Чернышевского и Герцена добавилось «воздействие лучших традиций польского национально-освободительного движения»[57].
Сформулированная Дьяковым трактовка Калиновского сохранялась до конца существования СССР и досталась в наследство современной российской исторической науке. Об этом свидетельствует статья в Большой российской Энциклопедии[58], где повстанец также лишен каких-либо характеристик, указывающих на его национальную принадлежность. Как и в советское время, он назван руководителем восстания в Литве и Беларуси, революционным демократом, сыном мелкопоместного шляхтича. Исключение составляет упоминание о том, что в студенческие годы Калиновский сблизился с Я. Домбровским и другими деятелями польского национального движения, а после возвращения в Беларусь участвовал в создании разветвленной подпольной польской революционной организации, которую и возглавил.

Можно констатировать, что в советское время в российской исторической науке отношение к Калиновскому несколько раз менялось. Впервые должное внимание ему было уделено во второй половине 1930-х гг. – тогда он считался «польским буржуазным революционным демократом». Однако после событий сентября 1939 г. его восприятие стало меняться. Упор был сделан на прокрестьянской составляющей его деятельности и белорусском происхождении. В годы Великой Отечественной войны и после нее этот взгляд закрепился, однако в 1960-е гг., по соображениям интернационалистской политкорректности, из его характеристики были исключены все национально окрашенные трактовки. В таком ключе Калиновский воспринимается в России по сей день. Главным достижением российской исторической науки в изучении личности революционера является издание большого количества ранее неизвестных источников.




[1] Драницын С.Н. Польское восстание 1863 года и его классовая сущность. Л., 1937. 304 с.
[2] Там же. С. 201.
[3] Там же. С. 269.
[4] Там же. С. 8.
[5] Там же. С. 209.
[6] Там же. С. 176.
[7] Там же. С. 207.
[8] Там же. С. 177.
[9] Там же. С. 209.
[10] Там же. С. 212.
[11] Там же. С. 174.
[12] Там же. С. 113.
[13] Там же. С. 183.
[14] Калиновский Константин («Кастусь») // БСЭ. Т. 13. М., 1937. С. 738.
[15] Там же.
[16] Там же.
[17] Напр., Лочмель Ф. Очерки истории борьбы белорусского народа против польских панов. М. 1940. 164 с.
[18] Напр., Минаев В. Западная Белоруссия и Западная Украина под гнетом польской Польши. М.: Воениздат, 1939. 48 с.
[19] Егоров Г. Западная Белоруссия. М., 1939. С. 6.
[20] Калиновский Константин Семенович (Кастусь) // БСЭ. 2-е изд. Т. 19. М., 1953. С. 436.
[21] Там же.
[22] Там же.
[23] Там же.
[24] Миско М. В. Польское восстание 1863 года. М., 1962. 336 с.
[25] Там же. С. 3.
[26] Там же. С. 3.
[27] Там же. С. 320.
[28] Там же. С. 46.
[29] Там же. С. 123.
[30] Там же. С. 123.
[31] Там же. С. 124.
[32] Там же. С. 123.
[33] Там же. С. 124.
[34] Там же. С. 124.
[35] Там же. С. 125.
[36] Там же. С. 46.
[37] Революционный подъем 1861-1862 гг. в Литве и Белоруссии. М., 1964. С. Х.
[38] Там же. С. ХІІ.
[39] Там же. С. 654.
[40] Там же. С. 188-210.
[41] Там же. С. 204.
[42] Там же. С. 207.
[43] Там же. С.208: «Константин Калиновский, имея за плечами опыт общения с народом, искал в страданиях подневольного рабства ту силу, которая сможет поднять народ на восстание, сделав его рыцарем, сражающимся во имя попранных человеческих прав. Он ощущал биение этого пульса в крестьянах всей Польши.  Он намеревался действовать в этом направлении и именно на этот исходный пункт для действий он и указывал».
[44] Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864 гг. М., 1965. 588 с.
[45] Там же. С. ХІІІ.
[46] Там же. С. Х.
[47] Там же. С. 68-75.
[48] Там же. С. 75-79.
[49] Там же. С. 69.
[50] Там же. С. 70.
[51] Там же. С. 75.
[52] Там же. С. 75.
[53] Там же. С.75. Калиновский указывал на наличие нескольких документов, написанных им ранее 28 февраля 1864 года для пояснения личного отношения к событиям, произошедшим в ходе январского восстания на территории Белоруссии и Литвы.
[54] Там же. С. 76.
[55] Дьяков В.А. Калиновский Константин Семенович (Кастусь) // БСЭ. Изд. 3-е. Т. 11. М., 1973. С. 213-214.
[56] Там же. С. 213.
[57] Там же. С. 213.
[58] Калиновский Константин Семенович (Кастусь) // Большая Российская энциклопедия. Т.12. М., 2008. С. 520.

Комментарии